В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ - Владимир Буров

Остановились жигули, Шестерка.

– Давай садись, подвезем. Куда вам?

– Извините, нас трое, – сказал Боб.

– А в чем дело? Садитесь все сзади.

– Нет, нет, извините, езжайте. Знаете, в чем дело? – спросил Сэр. – Он лежачий.

– Ему самому надо три места, – сказал Боб.

– А где же он? – сидящий рядом с шофером остановившейся Шестерки, человек вышел на дорогу. Видимо, очень не хотелось упускать стольник. Но увидев лежащего в канаве неподвижного мужика, сел, хлопнул дверью, и машина уехала.

Остановился фургон. Это был желтый Мерседес, с одним местом рядом с шофером и узким, но длинным во всю кабину диваном, находящимся за спинками двух передних сидений.

– Куда вам? – молодой парень открыл дверь.

– Нам на Рублевское шоссе, – сказал Боб.

– У меня нет сдачи со стольника.

– Сдачи не надо, – сказал Сэр и оглянулся на лежащего в канаве шофера Камаза.

– Все же сделано не очень удобно, – сказал Боб. – Мы не затащим его на задний лежак.

– А что с ним? – спросил парень. – Кстати, меня зовут Марк.

– Будем говорить, что он просто болен, – сказал дипломатично Боб. – Лучше положим его в фургон.

– У вас там есть свободное место?

– Там? – подумал Марк. – Там у меня секретный груз, в общем-то.

– А что там?

– Тебе говорят – секретный груз.

– Ладно, давайте попробуем подвинуть там коробки с банками, – Марк вышел из кабины и открыл боковую скользящую дверь.

Сэр и Боб увидели коробки с блестящими красивыми полосами.

– Что это? – взволнованно спросил Сэр.

– Это… – ты разве сам не видишь?

– Так много! – Сэр был восхищен.

Они поехали в кабине, а избитого шофера Камаза положили рядом с коробками.

– Вы не боитесь один возить так много товара? – спросил Сэр.

– Нет.

– Почему?

– Привык, – Марк закурил. – Вы не против?

– Конечно, нет. Курите пожалуйста, – сказал Боб.

– Дайре мне тоже, – сказал Сэр.

– На, кури, – Марк тряхнул пачку LM.

– А…

– Что? – Марк повернул голову к заикнувшемуся Сэру.

– У вас так много икры.

– Господа, вы хотите есть? – улыбнулся Марк. – У меня под сиденьем есть своя банка. Боб, достаньте ее сзади и откройте.

Боб пошарил рукой в ящике для инструментов и достал банку черной икры на полкило.

– Может быть, она вам нужна? – спросил Сэр.

– Нужна, или нет, но я дарю ее вам. Ведь вы так обожаете икру, Сэр.

– Вы правы, Марк. Я никогда ее не пробовал. Говорят, это что-то.

– Кто тебе рассказывал?

– Знакомая девчонка. Это было, когда я еще учился в школе. Я купил ей мороженое.

– Эскимо?

– Нет. Мы зашли в кафе. Прямо после школы. Я ей говорю:

– Дорогая, чего же ты хочешь?

– Щас подумаю, – говорит.

– Что тут думать, – говорю я. – Знаешь, я угощу тебя Вегеттой от Альгиды.

– О, это, наверное, очень вкусно. Моя мама все хочет попробовать, но не знает пока, где купить.

Мы сели за столик для двоих. Нам принесли это шикарное мороженое с хрустящим шоколадом внутри. И только мы успели попробовать, как она говорит:

– Хватит ли у тебя денег, дорогой, чтобы расплатиться?!

– У меня много денег, милая. Их вполне хватит не только на это. Денег хватило бы даже на большую банку черной икры.

– Где ты их взял? Украл?

– Дура. Я их заработал. Тяжелым трудом. Я мыл машины.

– Я между прочим, я только вчера объелась черной икрой.

– Вот как? Ну и как она на вкус? Как?..

– Как что, ты думаешь?

– Я думаю, она похожа… на… на…

– Давай! Она, как манна небесная.

– Откуда ты знаешь, какой была манна небесная?

– Я думаю, она очень интересная. Да ну тебя! Правда, мне кажется я знаю, какая она была.

– Я не могу поверить, что она была, как черная икра.

– Знаешь, на что похожа черная икра? Я скажу, чтобы тебе было понятней. Она… она, как мороженое Вегетта только черная и соленая.

– Сейчас попробуешь и запомнишь, – перебил рассказ Сэра Марк, – что черная икра похожа только на черную икру и больше ни на что. Никогда не верь на слово.

– Что же делать-то, если никому не верить? – спросил Боб, протягивая открытую банку.

– Надо всегда самому пробовать, – сказал Марк.

– А хлеб у вас есть?

– Почему вы икру возите не в холодильнике?

– Для конспирации.

– А если испортится?

– Я везу ее не более двух-трех часов.

– В сильную жару она все равно может испортиться. Или нет?

– В жару я обкладываю коробки искусственным льдом. Кстати, ваш друг там, в фургоне, тоже, наверное, хочет есть. А?

– Вряд ли, – Сэр отрезал себе еще хлеба. – И знаете почему?

Все жевали и потому промолчали.

– Однажды, – продолжал Сэр, – я увидел жалобно пищащую крысу и решил дать ей поесть. Но она не стала ничего есть, потому что была сильно ранена и скоро умерла.

– Веселый рассказ, – сказал Боб. – Лучше бы ты рассказал еще про свою девчонку. Как хоть ее звали?

– Зоя. Поздно про нее рассказывать. Я уже не учусь в школке два года. С ней мы больше никогда не встретимся. Пути наши разошлись навсегда.

Марк остановил свой желтый Мерседес около зеленых ворот, за которыми был виден трехэтажный дом из красного кирпича.

– Желаю успеха, – сказал он и уехал.

Боб имел свой ключ от ворот и бесшумно открыл их.

Шофера положили на диван в гараже, где стояли две машины: Шевроле блейзер и шестисотый Мерседес.

– Обе ваши? – прошептал Сэр.

– А чьи же еще?

Шофер был очень плох, а сил у Сэра и Боба уже совсем не было. Они очень хотели спать.

– Я останусь с ним, – сказал Сэр.

– А он не умрет до завтра? – Боб не знал, что и делать.

– Сон – лучшее лекарство, – сказал Сэр. – Дадим ему американского аспирина и смажем раны йодом. Я надеюсь у вас в гараже есть такие простые лекарства?

– Есть, есть, – сказал Боб и открыл шкафчик на стене.

Из последних сил они намазали шофера йодом и заставили выпить несколько таблеток аспирина.

– Утро вечера мудреней, – сказал Сэр.

– Только бы не помер, – сказал Боб. – Но я уже больше не могу терпеть, пойду спать.

– Только бы нас не нашли здесь утром.

– Сзади за перегородку никто не зайдет. Отец сразу сядет в машину и уедет. А потом и мать.

На следующий день оказалось, что избитому шоферу срочно нужен врач.

Но еще ранним утром случилось странная история. Боб проснулся в пять часов. Ему показалось, что отец обнаружил за перегородкой шофера и Сэра. Он вызвал милицию и их увезли.

Боб перебежал через большую лужайку, отделявшую дом от гаража и попытался разбудить Сэра.

– Прости, прости, мама, но я ни за что не встану, – сказал Сэр.

Проснись, ты, с мамой потом поговоришь, – толкал его Боб.

– А спал Сэр на второй, расчищенной от запчастей и инструментов, широченной полке.

Боб пощекотал его пятку. Сэр подергал ногами, но промолчал. Боб хотел пощекотать в носу у спящего, но передумал и взял из гаражной аптечки нашатырный спирт.

Брови Сэра поползли на лоб, он ударился головой о верхнюю полку стеллажа и проснулся.

– О, господи, где я? – спросил он.

– Это я Боб. Ты что, не узнал меня, Сэр, проснись!

– Ты Боб? Я не знаю никакого Боба. Ты сумасшедший, у меня сейчас мозги вылезут из ушей. Зачем ты используешь такие сильные средства, чтобы разбудить меня, а, мама?

– Не притворяйся, собака, я не мама, а Боб, который опять сейчас даст тебе понюхать нашатыря.

– Ну хорошо, мама, можешь называть себя Бобом, ведь я уже все равно не помню почти, какая ты была. Что ты от меня хочешь, дорогая, чтобы я почистил зубы? Я их чистил вчера вечером. – Сэр сполз с полки. – Я пойду приму душ. А зубы чистить не буду. И знаешь почему, мама?

– Да, – машинально сказал Боб. – То есть нет, конечно.

– Ты же купила пасту Утро и Вечер в Одном.

– Утро и вечер в одном? Что это значит, дорогой? – Боб решил подыграть другу, потому что начал верить, что он какой-то лунатик.

– Тебе лучше это знать, мама. И кстати: где у нас туалет?

– Ну хватит, Сэр, у нас совершенно нет времени. Если бы ты на самом деле чувствовал себя в собственной квартире, ты бы знал, где находится туалет.

– Сэр ничего не ответил и вышел из гаража.

– Вот ведь сволочь! – сказал Боб и вышел следом.

– Но Сэра нигде не было.

У Боба учащенного забилось сердце и он посмотрел вверх. Но луны нигде не было видно.

– Уф, – вздохнул Боб и ту же услышал какой-то плеск. – Что это, шум прибоя?

Он повернулся и увидел стоящего у боковой стены гаража Сэра, который повернул голову к Бобу и сказал, как ни в чем не бывало:

– Я щас.

– Ты ничего не помнишь? – взгляд Боба был подозрителен.

– А что? Что ты имеешь в виду?

– Ты чего сейчас делал?

– А ты что, не видел?

– До этого?

– До этого?

– Хорошо, потом разберемся, сейчас нам некогда.